Иосиф Самсонадзе

Холст под солнцем.
Глава 1.

Светало. Заря прикоснулась губами к Востоку. Небо стало сизоватым. Туман обнялся с синеватым холмами. Роса мерцающими жемчужинами рассыпалась по паутинкам, вплетенным в изгороди. Деревья истекали слезой. Подул утренний ветерок. Туман лениво тронулся и стал рассеиваться. Рассыпанные по холмам деревни стали отходить ото сна. Участились самоотверженные кукареканья петухов, лай собак и рев скотины. В балках-оврагах журчали стекающие со склон горы ручейки.

По тропинке, вьющейся по заросшей груди горы, стремительно спускалась женщина в черном. Спешила. Время от времени она что-то нашептывала. Она часто поглаживала живот. Начинались схватки, искаженное болью лицо покрылось испариной. До деревни был еще час ходьбы. Там прикованный к постели муж и двое маленьких детей ждали ее, а не нетерпеливого существа, теперь беспощадно бьющего в чрево матери. Боже, помоги! Боже, помоги! – то и дело шептала она отрешенно. Удрученная, обхватила себя руками, собралась с силами и на четвереньках вползла в кустарник. Единственный свидетель страданий женщины, серый ишачок, лениво жевавший траву, проводил ее равнодушным взглядом, потом подошел к кусту шиповника и стал жевать зацепившуюся за колючки темную косынку. А роженица скребла землю, мучаясь от родовых схваток. Такое было с ней не впервой. Но здесь, оказавшись одна в положении животного, она испугалась. Женщина натужилась. Издала леденящий вопль и сопроводила появление новорожденного глухим стоном облегчения. Освобожденное от ноши ее тело обмякло.

Мицисашвили приумножились еще одним сыном. Родившись, младенец прильнул к ржавой земле. Животворный аромат зелени

наполнил его легкие, малыш скрючился и, вздрогнув всем телом, громко закричал. К счастью подоспела повивальная бабка, которую успели позвать. «Девонька, что же с тобой случилось?» – вскричала много видавшая бабка, хлопнув себя рукой по увядшей щеке. Старуха засуетилась. Привычной рукой обрезала пуповину у ребенка и завернула его в платок, уложила мать поудобней. Тут на востоке выплыл кровавый диск солнца. Окрестности окрасились цветом вина. Родился человек, который впоследствии в своих картинах, созданных в теплом городе, сохранит для потомков свое время.

*****

Прошел тот возраст младенчества, когда Нико очень часто выкрикивал «почему?». Множество таких вопросов оставалось без ответа. Тогда личико Нико морщилось от недовольства. Многое для него оставалось непознанным. Через несколько лет он изменился. Без умолку лепетавший ребенок притих и успокоился. По-прежнему его привлекали игры, но чаще он развлекался в одиночестве. У не по возрасту повзрослевшего Нико залегла морщинка между бровей. Он вытянулся, семилетний стал походить на девятилетнего.

«Нико, Нико! Буо, буо!». Нико неторопливо повернул голову и посмотрел туда, откуда слышался голос. За огромным пнем виднелся всклокоченный хвост, подвязанный тряпочкой. Потом высунулась хитрая мордочка и показала Нико язык. Нико улыбнулся как старшие обычно улыбаются шалостям ребенка. И продолжил строить мельницу из тростника. Нико не обратил на нее никакого внимания, и сметливая шестилетняя Тербо стала запускать в него комки земли. Но и это не принесло желаемого результата. Тербо надоела такая игра, и она переключилась на ни в чем не повинного осла Гладухи. Несколько прыжков, ловкое движение рук, высунутый от старания кончик языка – и теперь уже хвост осла оказался подвязанным цветной тряпочкой. Тербо расхохоталась до слез. -->