Монета вторая

Зевс злился. Какой был день – второй, третий… Было уже все равно, ведь впереди так много дней. Творения. Ха! Зевсу хотелось поднять большой молот и крушить все подряд, что попадется на глаза, под руки, под ноги. Но Зевс щупал свой пульс и пытался замедлить его по методу обратной биологической связи. Когда, опуская мысленно столбик термометра, на самом деле опускаешь температуру тела. Он справится, он всегда справлялся. Пульс замедлился, но комната поплыла. Зевс вскочил на ноги – пол качался как плот на волнах. Глупая плоская штуковина на воде, обрубишь канаты и добро пожаловать в свободное плавание. Канаты, к лешему канаты, подумал Зевс. Привязанность, прицепленность к чему-то или кому-то, твердому и надежному. Комната еще раз качнулась и остановилась. Зевс вернулся к своему столу.

Он сидел, читал документы и злился дальше. Мелкие ошибки выводили его из себя, и вернуться обратно с каждой страницей становилось сложнее. Да вот же, вот, опять не так составлено письмо. Зевс выдохнул и улыбнулся. Злость получила адрес доставки – вот сейчас он им покажет, где зимуют раки, когда босс спит.

Из больших окон лился вечерний свет. Зевс взял телефон и подошел к окну. Внизу толкущиеся у светофора как свинки у корыта, машины не двигались, замерли. Не доносилось ни звука. Ватная, плотная тишина заполнила кабинет. Темнело как при грозе. Гром, молния – как он устал от этого. Сумерки, которые изгоняют из города электрическими огнями, беспрепятственно расположились в его кабинете, ламп он не зажигал. Зевс опустил телефон. На какой-то миг ему показалось, что его нет. Есть засуетившиеся машинки внизу, есть шебуршащиеся за стеной бездельники, есть дорогой стол, сработанный неизвестным Карло или Джулио, как уж там зовут итальянских столяров, прикидывающихся дизайнерами, а его нет. Такой добрый, тихий выход…