Монета пятая

Картина всегда лучше, чем ее репродукция. Поэтому я еле терплю твои потуги расставить все по местам, очертив роли и границы происходящего. Я сразу лезу внутрь. Возможно слишком торопливо. Ты меня одергиваешь. Я стопорюсь.

Как тонко и безошибочно ты ловишь этот момент, чтобы припечатать меня весом своего интеллекта. Я верчусь как уж, которого держат у основания головы.

Я же забыла. Я забыла все, что учил и запоминал мой ум. Он так долго и упорно мешал мне жить, что я простилась с ним, нежно поцеловав в высокий лобик. Ты ловишь меня в сети безупречных доказательств, окружаешь логическим частоколом.

У меня холодеет внутри от ощущения совершенной ошибки, которую я не могу увидеть – крайняя, крайняя демонстрация слабого мышления. В пределах окружающего меня частокола я не могу доказать свою правоту.

Ты загнал меня в угол. Твое несокрушимое мужское превосходство навивает надо мной как туча во все небо. Выхода нет. Остается только согласиться.

Я вижу проблески торжества в твоих глазах, вот сейчас ты сыграешь в благородство и не будешь добивать лежачего. А протянешь мне руку. И я буду вынуждена принять ее.

Черта с два. Превосходящий меня ум – мужской. И я протягиваю руку, свою теплую живую руку и дотрагиваюсь до твоей щеки. Прохожусь по краешку темной пробивающейся поросли. Приближаюсь и целую в уголок глаза, где собираются смешные морщинки, когда ты улыбаешься, и появляется пара строгих глубоких линий, когда ты сердишься. Что, ты еще хочешь что-то сказать? Ты же ничего не можешь ответить на жест естественной нежности. Ни-че-го.

И вот все поле мое, от частокола не осталось и следа.

Где-то здесь были сети железной логики. Я беру распавшиеся ячейки как уснувшую рыбу за хвост. И это не так, и вот это тоже не так.

И вот я уже немного кокетничаю, чтобы ты мог успокоиться. От страсти, мой Зевс сердце не разрывается. Оно разрывается от приступа нежности. Отдышись, все не так страшно. Я тоже до смерти боюсь твоей нежности.

Мы продолжим. Давай, выкладывай свои умопостроения по моему поводу. Ты набросал себе мой портрет для собственного успокоения, вспомнив все, что знал из психологии и прочих около-наук. Мне так нравится его переиначивать.

То, что мы есть – это так нелогично.