И время стало каплями клепсидры
И пытка продолжалась. Солнце не садилось
И не вставало. Тощая надежда
Пыталась выяснить – хочу ли утешенья,
Забвенья, забавы или пирожка с отравой.
В ее глазах читалась безнадежность.
И я скользила вниз, сидя на месте.
И заливала темень липкой жижей
Какие-то души подвалы, о которых я
Давно забыла. И вытесняла жизнь оттуда.

Но яростный порыв, смести способный
Стены, дома, дворцы, военные постройки,
Волной поднялся неостановимой.
Но вырваться он из меня не мог.
Крушите стены там, где есть возможность
Падать обломкам. С воем ветра
Внутри сжимались зубы.
Боль внутри, расплавив жижу страхов,
Отлила статую. Застыло время.

И я застыла бронзовым чудовищем,
Умеющим ходить. И голос сдавленный
Цедил слова на верхней ноте.
Истерика, в которой нет пространства
Чтобы биться в спазмах, рождает
Шаг бестрепетно жесткий.
Жест, властно рубящий живые окончанья.
Вердикты и решенья. Командорша.

И я шагнула и холсты порвались.
Те самые, которые изображали город.
Во мне была рожденная металлом сила,
Но больше я не шевелилась. Камень,
Гранит холодный был и то живее, чем
То, что билось у меня в груди.
И некому сказать мне было, погоди,
Пройдет и это. Дай же проявиться

Тому, что уж давно в пути. В пути к тебе.
Но страх сильнее воли. И сильней надежды.
И сильней мольбы о счастье. И он из бронзы
обратился в пепел – лег метровым слоем,
И ничего за ним не видно стало. Столб соляной
Меня проворней был бы - я не обернулась.
Нет ничего в той серой пелене – и нет во мне
Того, что, может быть, могло бы разгореться.

И дать хоть капельку, хоть тонкий лучик
Света. Хоть пятнышко, хоть след от той мечты,
В которой есть живое слово – ты. Нет
Ветра, что развеет серый пепел. Нет
Воздуха, чтобы дышать. Нет ничего.
В остатке страха – вера. Неистовая жажда
Собирать, соединять, соединяться
Слиться с душой, что дом себе нашла.
И я пошла, подолом пепел вороша.