День победы для Иосифа много значил. Мы шли в гости к папиному дяде Володе. Владимир Аристархович Самсонадзе прошел всю войну без ранения. 9 мая собирались друзья и родные, Володя рассказывал, не молчал. А Сосо слушал. И ему становилось легче пережить потерю отца. И потом 9 мая стало традицией. Шли годы, а боль в папиных глазах в этот день поднималась как волна. Военное сиротство как печать – не смывается с годами. Рана стала зарастать, когда по счастливой случайности нашли могилу Валентина Самсонадзе – братское захоронение в деревне Большая Белозерка под Запорожьем.

День трудящихся. День туда. А не день работников. И не день работы. Труд – это тяжесть, сложность, усилия, пот. И потом радость. Работа – это часы, время, зарплата, простой. И потом отпуск. Можно ли трудиться в мире работников? Иосиф показал, что можно. Когда ты сам заказчик своего труда, когда ты – владелец своего таланта. Он и был тем самым двойным агентом. Двойным агентом творчества. В мире работы его уважали, иногда даже не мешали, и в результате появлялись замечательные фильмы. А в мире труда он стоял рядом с Веласкесом и Эль Греко. И сворачивал масштаб вселенной в фигуры на картинах.

Десятилетняя девочка стоит у братской могилы с охапкой бессмертников в руках. Мы никогда не бываем достаточно малы, чтобы не чувствовать потери. На граните выбиты имена, много имен. Помнят ли о каждом. Или уже давно нет в живых тех, кто должен помнить. И стираются имена. И в степи растут бессмертники, клонит ветер их серебристые стебли, жжет сиреневые головки солнце. Они качаются и бормочут про себя имена. Длинный список. И глаза девочки заплывают слезами. Это не моя боль. Но моя потеря. И с тех пор ничего не изменилось. Только по дороге еще и страна потерялась.

Сегодня в мире работы себя продают – как товар. Такие правила игры. А мир труда вообще ушел в подполье. И иногда, выйдя оттуда, можно попытаться продать плоды труда. Если повезет, попадешь в тренд, спред или что там еще. И твои плоды купят до кучи. В мире работы важен бренд. Такое новомодное личное изобретение. В мире труда достаточно имени. Я не могу спрятаться за изображением себя – хвосты торчат во все стороны. И даже не пытаюсь вылезти из своего подвала на рыночную площадь. Слишком безрадостный и скучный на ней идет торг.